1932-й. Смок и Стэк, близнецы, давно не бывали в этих краях. Их родной городок притаился в дельте Миссисипи, где воздух густой от влаги и воспоминаний. Они ушли отсюда мальчишками, хлебнули окопной грязи на Великой войне, а после нашли себе другое ремесло — чикагские улицы научили их иному. Теперь они вернулись.
Братья выкупили клочок земли с покосившимися сараями. Продал им его местный житель, чьи взгляды были узки и жестоки. Цель у Смока и Стэка простая: открыть бар, где мог бы отдохнуть после смены любой работник с окрестных плантаций. Чтобы звучала там музыка, настоящая.
На открытие пригласили одного парня, сына проповедника. Когда-то, давным-давно, близнецы вручили ему гитару. Теперь его пальцы вытягивали из струн такие грустные и пронзительные ноты, что казалось — сама река затихает, чтобы послушать. Этот блюз лился во тьму, пронизывая ночной воздух.
И тьма услышала. Случайно проходивший мимо иностранец с холодным взглядом и странным акцентом остановился как вкопанный. Он был из Ирландии, и в его жилах текла не кровь. Звуки гитары зацепили что-то в нем, давно забытое. Он стоял в тени, не сводя глаз с музыканта, и тишина вокруг него стала гуще.
